Искажение[СИ, роман в двух книгах] - Юрий Леж

— Вот надо же! — обращаясь вновь к пассажирам, возмутился вертолетчик, быстро договорившись с аэропортом, вернее, поставив их в известность, где он будет садиться. — Видят, что боевая машина, знают наших пилотов из первой воздушной, как облупленных, а обязательно надо из себя хозяев покорчить, место мне указать… Да я между двумя взлетающими лайнерами сяду и никто даже обосраться не успеет…

Может быть, вертолетчик и прихвастнул, но явно самую малость, потому как ни Анька, ни Паша даже не почувствовали момента касания земли. Просто промелькнули в лобовом стекле какие-то здания, силуэты самолетов, решетчатые вышки, и без того едва слышимый гул двигателя смолк, а пилот, щелкнув тумблером на панели управления, распахнул настежь ближайшую к путешественникам дверь.

— Удачно вам до комендатуры добраться, ребятки! — пожелал им напоследок вертолетчик. — А здание аэропорт — вон оно, где заправщики желтеются…

В направлении, куда указал пилот, и в самом деле сгрудили в одном месте сразу с полдесятка машин с цистернами ярко-желтого цвета. Вокруг них бродили явно не местные специалисты в мешковатых комбинезонах в цвет цистерн.

Соскочившая с колен Паши сразу на землю Анька, прищурившись, оценивающе посмотрела на деревянное, одноэтажное, больше похожее на барак, да еще и выкрашенное какой-то бурой краской, здание аэропорта, к которому брела по белесому бетону вереница разномастно одетых людей, ведомая кем-то из сотрудников наземной службы. Похоже было, что именно так добираются пассажиры с места посадки самолета до аэропорта, где можно получить багаж, пройти таможню и пограничный контроль, если они, конечно, предусмотрены в этом месте.

Не успели Паша и Анька пройти и полусотни метров в сторону аэропорта, как вынуждены были оглянуться на ставший за время полета привычным голос. Выбравшийся из кабины вслед за ними вертолетчик выгрузил на бетон два объемистых брезентовых мешка с солдатской и офицерской корреспонденцией, и теперь, попрощавшись повторно и помахав своим пассажирам рукой, бодрой рысью направился в противоположную сторону, к одиноко стоящему небольшому самолету камуфляжной раскраски.

— Хороший человек, — задумчиво сказала Анька, помахав ему в ответ.

— Хороший, — согласился Паша. — Информативный. Вот только что ж нам теперь-то делать? В комендатуру идти?

— Лучше плохо ехать, чем хорошо идти, — ответила Анька, и они одновременно засмеялись.

5

Старший лейтенант Вяземский никогда не думал, что работа в особом отделе комендатуры чужого города окажется такой скучной, пыльной и бумажной. Нет-нет, Валера Вяземский никогда не был наивным человеком, ни в коем случае он не ожидал от нового назначения ночных прыжков с парашютом, лихих погонь по пустыне за диверсантами и долгого сидения в засадах возле выявленной в городе явки вражеской агентуры. Но вот того, что изо дня в день надо будет подавать на стол генералу Плещееву одну и ту же рапортичку, едва ли раз в неделю расцвеченную подробностями драки на местном рынке — вот на это старлей не рассчитывал. И, конечно же, не рассчитывал, что генерал Плещеев, прозванный за характерную внешность и нарочитую мягкость поведения Плюшевым, даже читать не будет составленные им бумаги, регулярно смахивая их в кажущийся бездонным ящик своего письменного стола. Всю необходимую ему информацию генерал предпочитал черпать из личных бесед с Вяземским, которые проводил от случая к случаю, безо всякой системы. То ли таким образом генерал приучал своего молодого помощника постоянно быть в курсе дел, то ли просто таковой была его манера общения с представителями не самой любимой военными касты контрразведчиков — этого Вяземский за полгода тесного общения с военным комендантом так и не понял, хотя должен был по своей должности насквозь видеть любого человека и без слов понимать все его потаённые мысли.

Впрочем, шутки в сторону, назначение старшего лейтенанта, да еще и без маломальского опыта работы по линии особых отделов, сразу начальником, и в такое непростое место, как Белуджистан, как понимал сам Валера, было и поощрением, и наказанием одновременно. Карьерный рост для простого старлея из группы осназа Первого Главного Управления был на первый взгляд ошеломляющим, назначили-то на подполковничью должность. Но вот сам по себе перевод из осназа в простые особисты, пусть и на таком внешне ответственном участке — это, конечно, как не крути, наказание. А вернее будет сказать, неудовольствие высокого начальства его отпуском, проведенным в Австралии. И даже не самим отпуском и его результатами, тут-то как раз было все очень даже хорошо, и если не тянуло на орден, то попахивало внеочередным званием, но вот последующие действия Вяземского… Конечно, прогуливаясь в окрестностях австралийского городка Уиндема во время обычной турпоездки, посетить закрытую военно-морскую базу, на которой вольготненько расположились явно североамериканские подводные лодки, это вам не кенгуру хвосты крутить, для чего, собственно, Вяземский и прибыл официально в Австралию. Но вот после такого успеха провально вступить в перестрелку с охранниками…. да еще и не с австралийскими, как можно было предполагать, а с североамериканскими морпехами, несущими здесь, вдали от родины, караульную службу…

Вяземскому повезло, что операцию прикрывал второй советник посольства в Австралии "и прилегающих территориях", как это гласит на языке дипломатических протоколов. Тоже вот взял человек пяток отгулов в посольстве и поехал посмотреть на Тиморское море, ну, не один, конечно, в любом, самом спокойном и безопасном месте мира посольским товарищам не положено перемещаться без личной охраны. Как заявили позже североамериканцы, именно с помощью советника и его телохранителя некоему русскому туристу удалось уложить пятерых, да еще и ранить дюжину морских пехотинцев. Но Вяземский-то знал, что советник даже не доставал табельного оружия, а его охранник если и стрелял, то всё больше в воздух для создания видимости и шума. Впрочем, поднять оружие на машину с советским флажком на капоте даже упертые, дикие морпехи из Техаса и Невады не рискнули, слишком хорошо обучили всех в мире инциденты в Маниле, Сайгоне и Каракасе: трогать русских — себе дороже.

Вот так и получилось, что подтвердив наличие североамериканской базы в Австралии — а кроме стрельбы Вяземский успел сделать еще и кучу отличных фотоснимков — старший лейтенант излишне засветился сам и подставил посольского товарища, которому после этих событий однозначно светила "персона нон грата" в большинстве стран мира. Впрочем, чуть раньше или чуть позже второй советник должен был завершить свою дипломатическую карьеру именно с такой формулировкой, для того он, собственно, и служил в посольстве, что б принимать на себя удары судьбы. А вот Вяземского похвалили, пожали руку в высоком кабинете и — отправили в Белуджистан, причем, совсем не по профилю. "Отсидишься годик, личность твоя уйдет в архивы, а потом — будет видно, — напутствовал его командир их группы, подполковник Седых. — Да и опыта кой какого поднаберешься в смежной специальности, тоже неплохо. Раньше вот всё за тобой контрразведчики гонялись, попробуй теперь в их шкуре походить… И форму держи, не забывай про тренировки, знаю я вас, молодых бездельников…" У тридцатитрехлетнего подполковника двадцатишестилетний старлей ходил в молодых и в бездельниках, что не мешало Седых в любой ситуации горой вставать за своих подчиненных.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});